На этих страницах я просто выскажу свое мнение о коллекционировании. То, что я напишу можно назвать личной теорией коллекционирования.

Я умышленно иду на то, что этот трактат будет совершенно не закрепленным в историографической плотности. И если в результате этого мои мысли окажутся созвучными мыслям других людей, меня это только обрадует. Кто-то может обвинить автора в том, что он подобным образом присваивает себе почетное положение первооткрывателя. Так или иначе, но для себя я уже не смогу не быть им, а с точки зрения других, моё положение меня мало волнует, пусть его определят другие.

Иначе говоря, уже имея некоторое общее представление о коллекционировании, я задался целью сменить это общее представление на более теоретически обоснованное. Поэтому отталкиваться, а я не могу ни от чего не отталкиваться ни онтогонитически, ни нарративно, я буду от общего или обыденного представления. Кое-кто справедливо упрекнет меня в том, что это совсем ни общее мнение, а мнение автора об общем мнении и потребует определения того, что есть общее представление в принципе. Полагаю, что отталкиваясь от общего представления, я совсем не естественно развиваю это общее представление, а перехожу на принципиально иной уровень. Собственно цель работы и есть организация этого другого уровня, на котором можно говорить о коллекционировании. Поэтому считаю возможным остаться без теоретического развертывания этого общего представления, иначе это будет не теория коллекционирования, а теория обыденных (общих) представлений о коллекционировании.

Хотя я уже заявил о некоторой индивидуальной, если не сказать субъективной тональности, которой я собираюсь следовать, есть еще два момента, которые я бы хотел оговорить.

Первое - это терминология. Я ввожу целый ряд терминов, группы терминов и считаю, что обойтись без них нельзя. Вопрос о необходимости выделения той или иной теоретической категории, понятия - это вопрос собственно о содержании теории, и раз я взялся её излагать, значит я готов отстаивать её и в дальнейшем, и если <изменить> ей, то только в случаи если встречусь с другой более продуманной и развернутой теорией, хотя и здесь возможно либо альтернативное, либо дополнительное сосуществование. А вот вопрос о соответствии термина категории или понятию я считаю принципиально открытым. И если в дальнейшем кто-то предложит более удачный термин, то почему бы с ним не согласиться.

И второе - это примеры. Ощущение того, что тот или иной пример удачен и требует данного уровня развернутости - сугубо субъективное. Здесь важно определиться с тем, кому адресованы будут эти примеры. Я решил сориентироваться на <любого> читателя, и вот почему. Коллекционеры чаще всего занимаются не большим, а то и одним, числом видов коллекционирования. Оного из них примеры из близких ему областей заинтересуют более всего, другой же просто будет их пропускать, но остальные примеры возможно расширят их представление и о том чем они занимаются. Дилетанту же будут служить все примеры. Но в любом случаи, я не претендую на полноту базы примеров.

Первый момент общего представления о коллекционировании есть мнение о том, что объектом коллекционирования являются вещи. Вопрос о том, что есть вещь для коллекционирования - та вещь, которая может стать объектом коллекционирования есть один из важнейших. И окончательное его решение в моей редакции станет возможным лишь как некое подведение итогов, а по ходу будем наращивать содержание ответа.

Следующими, условно вторым и третьим, принципами коллекционирования в рамках общих представлений являются мнение о том, что объектом коллекцио-
нирования становятся однообразные по какому-либо признаку разнообразные вещи и мнение о том, что коллекция - этот особый набор вещей не имеет утилитарного, практического предназначения. Тот набор вещей, которым пользуется человек в повседневной жизненной практике ограничен этой практикой и количественно и качественно.

Приведем пример того, каким может быть такой утилитарный набор вещей. Возьмем такой предмет как ножницы. Во-первых, в обычном доме (семье), чаще всего, наличествуют большие, так называемые, портняжные ножницы. Следующая ниша - это ножницы среднего размера, которые наиболее широко распространены, так как они легче всего выполняют функции инструмента других ниш. Если для кого-то из членов семьи ножницы становятся постоянно используемым инструментом или при работе, или при занятии хобби, или при обучении, тогда в семье может появиться дополнительная единица в личном пользовании, для того, чтобы ослабить внутреннюю конкуренцию. К подобной ситуации могут привести и индивидуальные психологические особенности когонибудь из жильцов дома: пристрастие к личным вещам или брезгливость. Последнее может сказаться в случае, когда ножницы, чаще всего маленькие - маникюрные, служат инструментом личной гигиены. Маленькие ножницы вообще больше подвержены специализации: просто для мелких дел, маникюрные и вариант ножниц с тупыми концами для детского ручного труда. Для полноты картины проговорим еще различные обстоятельства, которые могут изменить набор данных вещей в обычном доме: случайные приобретения или потери, пристрастие к старине, хотя здесь утилитарный момент в конце концов должен взять своё или, наоборот, к новизне, принадлежность семьянина к профессии, при которой работают ножницами: портной, парикмахер, медик.

Каждая из гипотетических возможностей должна реализоваться в конкретной вещи, ассортимент которых многообразен, и наличие того или иного варианта набора обусловлено многообразием факторов, где случай оказывается чуть ли не главнейшим из них. Но в какой бы комбинации не реализовался этот набор и как бы многочислен он не был - это ни в коем разе не коллекция, так как все эти вещи служат по своему предназначению. И только в том случае если этот набор будет изъят из реальной жизненной практики, даже оставшись качественно и количественно тем же самым, чтобы быть только набором таких вещей как таковым, только в этом случае он приобретает один из важнейших признаков коллекции. Проблема обусловленности способности вещи быть объектом коллекционирования той реальной жизненной практикой, в которой эта вещь существует или, если говорить иначе, которую эта вещь делает возможной - очень сложная проблема и окончательный, для меня, вариант её определения проявиться не сразу.

Для решения этой и не только этой проблемы я считаю необходимым ввести особую группу категорий, которая позволит рассмотреть вышеозначенную проблему в связи с фундаментальной категорией времени.

Время пока вещь реально существует в любом из своих состояний и положений будем называть временем вещи или реальным временем вещи. Ту часть времени, когда вещь выполняет свое предназначение, будь то как принадлежность деятельности, будь то как коллекционная единица, то есть чему-то служит будем называть активным временем вещи. А то время, когда вещь <бездействует>, ничему не служит это время будем называть пассивным временем вещи. В свою очередь активное время вещи следует разделить на актуальное время или время актуализации вещи - то время, когда она служит своему предназначению, это - время актуального бытия вещи, разворачивания во времени содержания вещи, и на коллекционное время вещи - то время, когда вещь находится в коллекции. Пассивное же время состоит из времени до первой или единственной актуализации, которое мы будем называть предварительное пассивное время, время между периодами актуализации вещи - промежуточное пассивное время и время после последней или единственной актуализации - итоговое пассивное время.

Теперь следует проговорить типологию вещей относительно того как они бытийствуют в реальном времени. Можно выделить пять вещных слоев. Это, вопервых, - собственно вещь (вещь, собственно вещь - относительно других слоев). Далее тот слой который может или обязательно сопровождает некоторые вещи в промежуточное пассивное время, обеспечивая их сохранность до следующей актуализации, его можно назвать футляр или слой актуализирующий промежуточное пассивное время вещи. Затем слой, который может, а в некоторых случаях обязательно обеспечивает сохранность вещи в предварительное пассивное время, его можно назвать или слой актуализирующий предварительное пассивное время вещи, или упаковка. Следующий слой - это информационный слой, который, в первую очередь, призван обеспечить существование вещи как таковое в реальном времени, предоставляя информацию о лучшем режиме существования вещи и в пассивное, и в активное время, информационно замещая вещь. Здесь необходимо выделить еще четыре подслоя, три из которых принципиально завязаны на вещь, и которые условно можно обозначить терминами: инструкция, этикетка, ярлык. Плюс подслой дополнительной информации, который в некоторых случаях можно рассматривать и как пятый дополнительный слой вещи. Границы между этими подслоями не жесткие, но содержательную разницу этих категорий проговорить все-таки возможно. Этикетка - как бы имя вещи, её лицо, главная функция этикетки - идентификация вещи, её узнаваемость. Ярлык - в чем-то более сложный уровень информации о вещи, не иконическая, а знаковая - информация о вещи через цифры и буквы (вес, время, сорт и т. п.), но то, что также выполняет идентификационную функцию. И, наконец, инструкция - развернутая информация о вещи и условиях её бытования в реальном времени. Метафорически: этикетка - внешний вид, ярлык - морфология, инструкция - физиология вещи. Бытования информационного слоя многообразно, его вообще может и не быть. Он может овеществиться в собственно вещи, пример: карандаш, на корпусе которого и содержится информация о нем; в футляре или упаковке или же быть вещно завязанным на эти слои, примеры: ярлык или этикетка пришитые к одежде; <этикетка> - ярлык, этикетка, инструкция на бутылке; но может быть и отдельное вещное существование информационного слоя, также возможное существование разных подслоёв информационного слоя в различных вышеперечисленных вариантах и комбинациях. Более того, возможно вещное деление подслоя в различных слоях или его дублирования, так, например, если есть такая особая под-вещь как инструкция, тогда она чаще всего дублирует или единственно несет информацию подслоя ярлыка и этикетки. Или пример, когда информация подслоев инструкции и ярлыка оказывается овеществленной в подслое этикетки - это <бутылочные этикетки>. Или пример, когда овеществлен только подслой этикетки, а другие или отсутствуют или овеществлены в других слоях, более конкретный пример - это то, что в быту чаще всего называют ярлычками, но по сути это этикетки на фруктах, где остальная информация завязана или овеществлена в упаковке.

И последний, пятый слой вещи - это дополнительный слой. Та часть вещи, которая принципиально не влияет на существование вещи в актуальном времени; пример, вкладыши к жевательным резинкам. Если человек покупает жевательную резинку, чтобы жевать, то ему все равно есть там вкладыш или нет. Дополнительный слой может быть и внутренне альтернативным, то есть может реализоваться лишь какая-то его часть; пример, наклейки для аудио- и видеокассет.

Следующий момент относительно типологии вещей, который требует особого внимания - это различие вещей в их способности актуализироваться. Говоря иначе, то, что лежит между понятиями одноразовость - много разовость и между понятиями самостоятельность - комплексность. Начнем с последней пары.

Есть вещи, которые актуализируются самостоятельно. Есть и такие вещи, которые только в сочетании с другими способны к актуализации. Причем следует отличать такую комплексную актуализацию, при которой происходит взаимодействие различных самостоятельных вещей, где комбинация этих вещей не предполагает жесткой привязанности одной вещи на другую, она вероятна; пример, стакан, кружка, ковш - емкость; вода, молоко, чай - содержимое. Карандаш, ручка - пишущий прибор, газета, тетрадь в клетку - плоскость письма. Есть такая комплексная актуализация, которая может состояться только при определенной комбинации; пример, стержневая ручка должна иметь стержень, а в люстру должна быть вкручена электролампа. Причем иногда возможно такое бытование комплеса вещей в предварительное пассивное время, как будто это одна вещь; пример, продажа электроприборов с батарейками. Или существование вещей, где разные вещи объединены в одну самостоятельную вещь; пример, одноразовая зажигалка.

Те вещи, которые в результате единственной актуализации теряют способность к таковой являются одноразовыми. Причем для одних вещей их актуализация может быть порциирована - поделена на порции; пример, чай, пиво, табак, батарейка. Для других, актуализация не порциируется; пример, одноразовый шприц. Собственно некоторые порциируемые вещи существуют именно в порциях; пример, таблетка, сигарета. Порция есть особое дополнительное содержание вещи (сравните табак и сигарета, причем сигарета сама может быть разделена на порции).

Среди одноразовых вещей есть такие, которые окончательно теряют какое-то свое принципиальное качество (или приобретают иное), которое обеспечивало (или не обеспечивает теперь) им способность к актуализации, а есть такие, которые исчезают в результате актуализации полностью или частично. Первые это вещи качественно теряющие способность к актуализации, вторые это вещи вечно теряющие способность к актуализации, третьи это вещи частично вено теряющие способность к актуализации; пример, первых - батарейки, вторых - молоко, третьих - сигарета (после остается окурок).

Есть вещи со стадиальной способностью к актуализации. Такая вещь проходит ряд стадий в процессе актуализации, причем, проходя первую стадию, вещь теряет способность к данному типу актуализации и приобретает иную способность к актуализации, после чего вещь уже может актуализироваться неоднократно. Такие вещи мы будем называть частично одноразовые вещи; пример, фотопленка.

Одноразовые вещи принципиально существуют в сочетании с футляром как минимум и упаковкой или футляром-упаковкой как максимум, которые содержат на себе и основной а часто и весь информационный слой, если тот специально не овеществлен; пример, консервная банка. Более того, актуальной сущностью вещи может быть и функция или футляра, или упаковки, или информации (последний вариант будет еще специально отработан). Есть упаковки футляры производимые специально под конкретную вещь (роль информационного слоя в этом случае возрастает и он должен быть овеществлен в футляре - упаковке), тогда упаковка - футляр это часть вещи, это её слой. Упаковки и футляры как самостоятельные, чаще всего многоразовые вещи, наоборот, должны, как минимум, быть способны отчуждаться от информационного слоя и, как максимум, содержать свой собственный информационный слой, а то и свои упаковочный и футлярный слои; примеры, бутылка чебурашка, бидон для молока, канистра, ведро. Этим мы закончили рассмотрение одноразовых вещей и имеем возможность перейти к многоразовым вещам.

Главная проблема при рассмотрении многоразовых вещей - это проблема как и почему происходит их переход из чередующегося актуального времени и промежуточного пассивного времени в итоговое пассивное время.

Начнем с самого простого - поломка. Сломаться может и одноразовая вещь и уже таким образом перейти в итоговое пассивное время, не осуществившись в единственной актуализации. В дальнейшем поломкой будем называть такое изменение вещи - её состояние, которое лишает вещь способности актуализации, но которое можно исправить либо адекватной либо альтернативной заменой; пример адекватной замены: сломалась шестерня у часов, часовщик её заменил; пример альтернативной замены: разбилась чашка, хозяин склеил её (клей заменил естественное состояние спаянности частей).

Порчей же будем называть такое изменение вещи, её состояние при котором вещь лишается способности к актуализации и которое невозможно исправить или же замена требует большей энергии и материальных затрат чем создание или приобретение новой вещи способной заменить испорченную; пример, засвеченная фотобумага, испорченная консерва. Поломка и порча это в некотором смысле два противоположных варианта и в каждом отдельном случае человек сам принимает решение о том исправлять поломанную вещь или перевести её в положение испорченных, не всегда то, что является испорченной вещью для одного, не может быть для другого поломанной. Поэтому только вещь находящуюся или в состоянии, или в положении испорченной вещи, мы будем считать однозначно находящейся в итоговом пассивном времени.

Следующий способ перехода это старение. Первый вариант старения это когда существуют официально определенные временные рамки того, когда вещь может актуализоваться; пример, деньги, газета, лотерейные билеты, проездные документы - "билеты", а такая вещь как месячный проездной билет может быть определен как частично многоразовая вещь. Второй вариант, когда актуальность вещи становится не конкурентно способной, теряет свою субститивность и альтернативность в сравнении с актуальностью аналогичных вещей, и хозяину становится или экономически или энергетически выгодно заменить её. Третий вариант - культурное старение, когда вещный контекст не требует данной вещи, особенно это относится к комплексным вещам. Четвертый вариант идеологический, когда включается такой механизм как мода или же когда какая-то вещь идеологически стихийно ли, специально ли маркируется как старая. И пятый, самый неопределенный и отсылающий нас скорее к варианту перехода связанного с поломкой - это вариант износа. Это тот случай, когда вещь еще функционирует (может быть даже уже после ремонта) но уже понятно, что скоро она придет в негодность. На самом деле может сработать целый комплекс причин.

Испорченную вещь, если она не стара ждет одна судьба - она переходит в итоговое пассивное время в положение мусора. Мусор - это такое положение вещи, когда человек не озабочен её способностью к актуализации и выталкивает её из своей актуальной деятельности, а если имеет дело с мусором то лишь как с обобщенной вещью, которую необходимо дистанцировать от себя, посредством других вещей.

Для старой вещи судьба предлагает два сценария, она может или также как испорченная или сломанная вещь перейти в положение мусора, или эта вещь может стать антиквариатом. Антикварность это такое состояние вещи, когда она теряет контекст актуализации. Иначе говоря, актуализация любой вещи требует определенного вещного, информационного, идеологического, технологического и др. контекста. Утрата этого контекста актуализзации переводит вещь в разряд антиквариата. Отношение к вещи как к антиквариату это признание ценности овеществленного в ней утерянного контекста актуализзации. Если вещь не успела перейти в состояние антиквариата, а перешло в положение мусора то и в этом состоянии может произойти потеря контекста актуализации и переход этой вещи в состояние антиквариата.

Кроме того есть ещё такое положение вещи как хлам. В своей жизнедеятельности человек постоянно поочередно или одновременно актуализирует вещи окружающие его. Количество вещей может быть таким большим, что совокупное актуальное время превышает время жизнедеятельности человека. При таком положении вещей некоторые вещи перестают использоваться - актуализироваться и тогда они попадают в положение хлама. Находясь в положении хлама вещь может прейти в состояние антиквариата или из положения хлама перейти в состояние мусора, или положение актуальной вещи. И наоборот причиной перехода вещи в положение хлама может быть её старение или антикваризации, в последнем случае в положении хлама может оказаться и испорченная и поломанная вещь.

Нахождение вещи в коллекции предполагает условную невозможность актуализации вещи, говоря иначе, коллекционное время вещи и её актуальное время предполагают диаметрально противоположный вариант активности. Поэтому переход вещи в коллекционное время всегда происходит из пассивного времени, именно поэтому мы так подробно остановились на его разновидностях. От того из какого пассивного времени была изъята вещь и в каких слоях зависит сам вид коллекционирования.

таблица Варианты бытования слоев вещи в реальном времени вещи

"-" - возможен переход вещи в коллекционное время.

"+" - переход вещи в коллекционное время невозможен.   

Следует оговорить еще два редких случая. Первое - это условно активное состояние вещи. Время актуализации таких вещей можно условно разделить на две части гипотетическая активность и принципиальная активность. Пока вещь гипотетически активна, то есть, не сработали условия актуализации вещи о ней могут и не вспоминать и только когда сработал комплекс условий вещь становится принципиально активной; пример, страховой документ. Второе- это забытое положение вещи, когда человек просто-напросто забывает о её существовании или не приобретает знание о ней от предыдущих владельцев. Легче всего перейти в положение забытой вещи именно вещи, находящейся в состоянии условной активности. Продолжая находиться в положении забытой, вещь может состариться и стать антикварной или просто потерять способность к актуализации и перейти в итоговое пассивное время; пример, металлические таблички пожарных страховых компаний начала нашего века.

Теперь приведём ряд примеров, иллюстрирующих этот подход. Для простоты примем ряд условных знаков. Слияние слоёв- У-Ф - это означает, что упаковка и футляр есть одна вещь. Разделённость слоя / Э - это означает, что этикеточная информация содержится не только на этом слое. Перечисление разделённых слоёв - ВМР;Ф.

Пример 1. Кирпич (современный, без клейма), изъятый в коллекцию до актуализации: I.ВОР. Кирпич старый с клеймом, который взят в коллекцию после того как было разобрано какое-либо строение из кирпича: III.ВМР-Э.

Пример 3. I.ВОР-Я= ДИ. Негашёные марки.

Пример 4. III.ВОР-Я= ДИ+ 3 ВОР. Гашёные марки (марка + штемпель).

Понятное дело, что различные эземпляры одной коллекции могут изыматься в коллекцию из разных частей пассивного времени в различных комбинациях составляющих её слоёв, но иногда коллекционер ориентирован на боле менее определённый способ изымания вещи (или определённого слоя, или их комбинаций) из пассивного времени в коллекцию; пример, III. Ф-У-/ Э. - пивные пробки.

Сложным вопросом оказывается определение того чем является та или иная вещь вещественным слоем или частью одного комплекса вещей. Так например, штемпель на конверте и на марке, марка и конверт являются различными вещами одного комплекса. А вот уже тот же набор в, так называемом "конверте Первого дня" является скорее одной вещью нежели даже слоями одной вещи. Поэтому следует отличать комплексную вещь от комплекса вещей. Главнейшим критерием в данном случае оказывается независимость информации.

Так мы подошли к важнейшей теме: соотношение информации и вещи, но прежде чем перейти к этой части теории, подведем некоторый итог темы вещь и время.

Мы отталкивались от общего мнения о том, что коллекция принципиально не утилитарна. Что в конечном итоге вылилось в разведение таких понятий как коллекционное время и актуальное время. Попадая из пассивного времени в коллекционный вариант активного времени, вещь престает служить своему предназначению и начинает быть активной в ином качестве - в качестве коллекционного экспоната (единицы), начинает служить иначе. А вот содержание службы - "актуальности" вещи как части коллекции опять таки подводит нас к теме "информация и вещь", и здесь самое время вспомнить еще одно общее представление (второй принцип) о том, что объектом коллекционирования становятся однообразные по какому-либо признаку разнообразные вещи.

Я исхожу из таких представлений о природе познания, что главнейшим способом познания является сравнение. Иначе говоря, знание - это знание разницы. Если, для начала, не касаться того, что можно определить как онтологию знания, то всякое знание можно свести к информации. Знание какой-то вещи вообще - это есть, в первую очередь, знание всего того, что отличает эту вообще вещь от других вообще вещей, знание разницы между этой и другими вещами, а далее, знание всех тех конкретных вещей, которые подпадают под определение этой вообще вещи, знание всех возможных различий, которые делают возможным определение и вообще вещи изнутри, и каждой конкретной вещи вплоть до единственного экземпляра.

Имея дело с вещами, коллекционер имеет дело в первую очередь с информацией с знанием о вещах. В этом смысле, коллекция не есть просто набор вещей, а есть и знание о вещи - вещах, и способ его бытования и проявления.

Тем самым, коллекционирование можно выделить в особую отрасль познания, которую можно определить, через выделение преимущественного предмета познания и метода познания, и способа бытования полученного знания. Предметом познания является вся та "тьма вещей" человеческих, которые им созданы и его окружают. В этом смысле коллекционирование находится между двух главных направлений человеческого познания естествознанием и гуманитаристикой, принципиально являясь отраслью последней. С ним коллекционирование связанно человеческим содержанием исследуемого предмета, то есть объектом познания для коллекционирования оказывается человек в его вещном проявлении и сам этот род человеческой познавательной деятельности - коллекционирование. В этом смысле коллекционирование пересекается со множеством других отраслей гуманитарного знания для которых важен вещных характер человеческого бытия, хотя и по разному в каждой из них: материаловедение, этнография, технология, история вещей, археология, такие дисциплины, которые организовались вокруг особых вещей: сфрагистика, фалеристика, нумизматика и другие, напрямую выводящие нас на коллекционирование. Но оно и отличается от всех них. Право вещи быть познанной в каждой из этих областей определяется, всякий раз, иными задачами нежели познание вещи самой по себе уже лишь потому что таковая есть, а определяется той или иной стороной культуры, которая интересует исследователя. И здесь предполагается однозначная иерархия направления исследования: главное - это культура (отрасль культуры, её проявление), а от неё к вещам помогающим расширить наше представление об этой стороне культуры. Даже такая дисциплина, как история вещей далеко не охватывает всего спектра вещей, а в силу ряда причин, завязанных на предыдущую познавательную практику, обращает внимание лишь на те вещи степень значимости которых в человеческой жизни чрезвычайно высока, то есть завязанность этих вещей на культуру как целое определеннее, это орудия труда, одежда, техника и т.д. Есть и другое развитое направление, где главным оказывается эстетический подход. Ну и понятное дело, что вещи древнейших людей обращают на себя внимание уже в силу своей древности. Можно долго проговаривать все то многообразие связей, которые наличествует между коллекционированием и другими познавательными деятельностями направленными на вещи, но при всем при этом коллекционирование имеет свои собственные основания. Это и направленность этого рода познания на любые вещи, на вещи в первую очередь любого исторического периода вплоть до сегодняшнего дня.

Здесь уместно проговорить еще и тот момент, что, во-первых, уже с нового времени число производимых и потребляемых человечеством вещей пережило невероятное количественное и качественное приращение, а с новейшего времени происходит еще одно принципиальное изменение характера производства, связанное с появлением того общества где главным оказывается потребление. В дополнение к этому можно предположить завязанность критического приращения коллекционной практики с ново временной эпохой, а появление инфраструктуры и теоретической рефлексии связать с изменениями произошедшими в новейшее время. Если же рассмотреть связь коллекционирования ни с объектом, а с субъектом в историческом ключе, то нам придется перенестись в более поздние эпохи. Теоретически стихийная практика коллекционирования возможна с того момента когда собственно появляется человек как производитель вещей и субъект познавательной деятельности направленной на вещи. Но по-настоящему рождение такого человека можно отнести к эпохе античности, с ее дедуктивным рационализмом. Второй принципиальный сдвиг это второе рождение рационализма от эпохи возрождения к эпохе просвещения, когда коллекционная практика находит по сути своё практическое применение и воплощение, как пример, вариант кунсткамер. История коллекционирования это особая тема, требующая специального исследования.

Такой подход, где иерархически главным оказывается вещь, а уже от неё идет движение к культуре как таковой, где нет с ориентированности на будь-то эстетический или временной принцип по преимуществу делает коллекционирование самостоятельной дополнительной практикой познания ко всем остальным.

Связь коллекционирования с естествознанием определяется тем, что сам вещный материальный характер предмета познания в его производстве использовании и хранении делает невозможным не обращение к опыту наук о природе.

После всего сказанного коллекционирование можно определить как особую вспомогательную или специальную культурологическую дисциплину и практику.

Теперь становится возможным перейти к детальному - в понятиях и категориях разбору проблемы соотношения вещи и информации.

Возвращаясь, несколько, к взаимоотношению естествознания и коллекционирования, обратим наше внимание на то, что универсальный принцип познания - знание из разницы находит и там схожие с коллекционированием варианты способа получения знания и его бытования в научных коллекциях. Вероятно дополнительным завязанным на общее представление принципом коллекционирования можно считать то, что объект коллекционирования есть культурные вещи. У вещи из природы реальное время это и есть время жизни, отличающеййся в органической и неорганической природе. Здесь нет разделения на активное и пассивное время, поэтому помещение вещи в коллекцию это извлечение её из жизни, из её естественных условий бытования. И здесь сам факт извлечения предполагает ту или иную степень окультуривания; примеры, гербарий, чучело, даже коллекция минералов помещенных в одном месте - "свалка камней" есть уже набор вещей затронутый культурой, в том смысле что естественным образом они не могут находиться рядом. Или пересадка разнообразных растений в ботанические сады, животных в зоопарки, где они продолжают жить и развиваться - это тоже окультурация вещей природы, не говоря уже о сортовых и пародных селекционных вариантах. Изучение же природы без внесения ее в состав коллекций, при котором происходит получение информации путем сравнения не есть тот способ познания, который следует называть коллекционированием. Опять таки, создание коллекций вещей из природы предполагает в некотором смысле иную более общую не вещную цель. Здесь опять таки движение от природы к вещи, а не наоборот, как и в случае с культурой. Но есть ряд природных вещей, которые в силу их величайшей систематичности, заложенной в самой природе, вдобавок эстетичности стали популярными предметами коллекционирования в чистом виде; пример, коллекционирование бабочек, насекомых вообще, минералов, ракушек, рыб, растений, но в этих случаях мы имеем дело с обратным направлением от вещи к природе.

Извлечение и перевоплощение части природных средств в культурную вещь предполагает возможность возвращения этой вещи в природное состояние - из мусора опять в неорганическое или органическое, но не живое состояние; пример, газ из зажигалки, помои, процесс ржавления. Поэтому еще одна важнейшая функция коллекционирования это сохранение, консервация вещей - препятствие переходу вещи из реального времени в природное состояние. Охранительная функция напрямую связанна с аккумуляционной функцией, прежде чем сохранить необходимо собрать. Причем здесь можно выделить две стороны процесса аккумуляции: качественная - собственно собирание и количественная - накопление, демаркационная линия между ними динамична. То, что для одного обменный фонд,    для другого недостающий экспонат, или то что для первого одна вещь (количественный признак), для другого, в силу большего знания, разные вещи (качественный момент). Обмен между коллекционерами направлен на равновесие между этими сторонами процесса аккумуляции.

Человечество сравнительно давно уже создало институт аккумуляции, охраны и демонстрации или экспозиции вещей - это музей. В таком виде коллекционирование предстает смежной с музейным делом и архивным делом дисциплиной, направленной на практику собирания, сохранения и изучения мира вещей, но отличной от музейного и архивного дела своим не институциональным характером, под которым можно понимать вовлечение во все и подчинение практики коллекционирования всем сферам познавательной деятельности.

Всякая вещь есть, уже тем, что есть, информация - информация о самой себе, о том какова она как некое природное, хотя и искусственно созданное нечто, и о том какова она, как некое культурное чему-то и как-то служащее нечто. Такую информацию заключенную - воплощенную в вещи, ту информацию, которая и есть вещь и которая до конца никогда не отчуждаема от вещи будем называть вещной информацией. Ей противоположна та информация, которая не принадлежит вещи, хотя она и носима вещью, то есть та информация, которая отдельна от вещи и может быть перенесена с одной вещи на другую: аудио, языковая, визуальная, видео и др. Такую информацию переносимую с одного вещественного носителя на другой будем называть чистой информацией. Три информационных подслоя, кроме самостоятельной - дополнительной информации такие как этикетка, ярлык, инструкция - это чистая информация о вещи. Самостоятельная информация - это чистая информация о чем угодно: культуре, природе, других вещах или о другой информации, но не об этой вещи, которая её несет.

Итак, информация всегда носима вещью, как и вещь всегда несет информацию. Коллекционирование как познание есть процесс есть сравнение различной информации и, таким образом, её наращивание. Когда сравниваются две вещи, то кроме информации о каждой из них возникает информация о том какие из свойств, качеств конкретной вещи оказываются родовыми а какие видовыми. Без акта сравнения - рядополагания такую информацию получить невозможно, информацию полученную таким путем следует определить как знание о вещи. Но не всякое рядополагание информации дает её приращение, правильнее будет сказать что не всякую информацию можно поставить в один ряд, или же то знание, которое получают в результате рядом полагания - "сближения" получают иным путем - методом, а не методом сравнения, и знание которое получают при этом это не знание о родовых и видовых свойствах того что познается будь то вещи или явления природы или события человеческой жизни и многое другое. Хотя проблема соотношения общего и частного столь глобальна и вездесуща, что данную эпистемологическую модель легко представить как основную, но не станем злоупотреблять поддавшись впечатлению, и оставим коллекционированию лишь то, что ему и так принадлежит знание о видовых и родовых свойствах вещей и о том как происходит появление и развитие родов и видов вещей.

Связь вещной и чистой информации сложна и проявляется во множестве вариантов. А наличие слоя чистой информации о вещи собственно и делает возможным многие виды коллекционирования. Поэтому нередко коллекционирование собственно вещей подменяется коллекционированием других слоев несущих чистую информацию о вещах; пример, коллекционирование молока вряд ли возможно. Хотя здесь уместно обратить внимание, несколько, возвращаясь к только что оставленной теме: иных методов познания, на собирание такой информации в вещах и на вещах, когда целью оказывается не познание вещей как таковых а человека в каком либо его проявлении: этнографическом, сословном, семейном, личностно-персоналном и других. Так Фан собирающий информацию о своей любимой рок - группе, во-первых, познает не вещи, во-вторых, не только через вещьную информацию а и через чистую, в таком случае носитель не имеет значения, в-третьих, происходит действительное приращение информации об объекте познания за счет увеличения количества единиц информации не только через механическое сложение, но и через перекодирование одних источников другими. Собственно музейная, архивная и другие практики и осуществляют этот интегрированный - комплексный вариант познания.

Но вернемся к коллекционерским вариантам взаимоотношения чистой и вещной информации. Еще одним главным отличием ново временного варианта коллекционирования от коллекционирования в новейшее время является появление в новейшее время особого класса вещей производимых специально для коллекционирования, то есть время актуализации которых и есть коллекционное время, абсолютного совпадения быть не может и не должно быть, достигается это несколькими способами. Это и формальное сохранение за вещью способности к актуализации; пример, почтовые марки, юбилейные монеты и ряд других вещей из других видов, производимых специально для коллекций, это и насыщение такой вещи самостоятельной чистой информацией; пример, значки, наклейки, те же марки, это и производство таких вещей как особого дополнительного слоя других вещей, который также чаще всего содержит самостоятельную чистую информацию; пример, вкладыши к жевательным резинкам.

Особый случай соотношения вещной и чистой информаций - это существование вещей носителей чистой информации. Но если визуальная будь то изобразительная, знаковая или фото информация сродни чистой информации о вещах, то фоно и видео; магнитная, электронная, механическая и лазерная виды информации требуют для себя специальных вещей носителей и специальных вещей с помощью которых эта информация только и может восприниматься. И то и другое может быть объектом коллекционирования еще и по отдельности. Но любой информационный комплекс: чистая информация + вещь - носитель чистой информации может двояко стать объектом внимания, как вещь носитель (и это вариант коллекционный) и как собственно информация (здесь возможны дополнительные варианты интереса). Информационный носитель может быть заполняемым, на котором только предполагается нанести информацию и полным. Также информационный носитель может быть одноразовым; пример, фотопленка, грампластинка, книга, тетрадь, лазерный диск; и многоразовым, тот на который информацию можно записывать неоднократно стерая предыдущую информацию; пример, дискета, аудиокассета.

Любая и вещная, и чистая информация, хотя и по-разному детерминированы, в первую очередь, временем актуализации вещно-информационного комплекса, то есть главная ценность такой информации именно в том, что это антропологическая, культурологическая информация об обществе производящем и потребляющем эту вещь в совокупности со всем остальным вещным миром.

Особый род чистой информации завязанной на вещь составляют тексты, информационной критикой которых, не пренебрегая вещной информацией - информацией заложенной в информационном носителе занимается источниковедение.

Кроме уже описанного варианта производства вещей специально для коллекционирования есть еще одна близкая к этому разновидность вещей, называемых сувенирами. Сувенир - это может быть как состоянием вещи, так и ее положением. Первоначально вещи были сувенирами только лишь по положению и хотя они и попадали в это положение предназначались они к чему-то иному, предполагался их иной вариант актуализации. Затем после отработки в культуре данной формы появляются вещи уже предназначенные к тому, чтобы быть сувениром. Это все те вещи которые концентрируют в себе представительную, репрезентативную информацию о каком либо социальном проявлении будь то событие, институция или каким-либо образом антропологи чески определенная территория или место проживания. Чаще всего в таких вещах удельный вес чистой информации преобладает, но есть варианты, когда сама вещь становится атрибутом какого-либо антропологического образования; пример, лапти и матрешка для России. Но в принципе любая вещь может оказаться в положении сувенира. Сувенирство как культурное явление имеет еще одно принципиальное измерение - субъективное, так как сувенир это не только информация о какомлибо человеческом или, в особых случаях, природном проявлении, но и о причастности этого конкретного субъекта к этому общему человеческому проявлению или к проявлению природы; пример, ракушки с моря. Все люди одновременно как бы количество их не было велико; пример, гости города или государства, не могут быть причастны к тому или иному проявлению, поэтому сувенир оказывается знаком причастности для конкретного человека. Огромное количество вещей произведенных специально для коллекционирования одновременно являются и сувенирами; пример, значки, марки, и другие. Вещь - сувенир по своему состоянию предполагает особого рода актуализацию пассивную по своей природе, по сути концентрацией актуализации такой вещи является акты её приобретения, хранения и демонстрации при определенных условиях.

Здесь уместно перейти к еще одному особому классу вещей, которые правильнее будет определить как знаки отличия в самом широком смысле этого словосочетания. Это могут быть и общие универсальные знаки отличия, которые навязываются социумом каждому человеку; пример, гражданские документы. Это могут быть служебные и почетные знаки отличия, а при развитости гражданского общества то или иная самодеятельная общественная организация (институция) может создать свои знаки отличия и служебные и почетные. К особому же роду знаков отличия принадлежат информационно вещные комплексы такие как печати, гербы, эмблемы. Их псевдовещный характер существования имеет принципиальное значение для того чтобы они стали объектами коллекционирования или стали помещаться как самостоятельная информация на сувениры, вещи производимые специально для коллекционирования и просто вещи. А такой подрод знаков отличия как товарный знак и торговая марка как вариант чистой информации о вещи овеществляемый в информационном слое является одним из популярнейшим объектом коллекционирования.

Самый распространенный вариант коллекционной практики завязанный на ту общую классификационную познавательную установку выражается в первую очередь в каталогизации, то есть создание такой вещи, которая содержит максимум чистой информации отчужденной от вещи - знание о вещи (вещах). Таким образом создается особая классификационная сетка или эволюционное древо, которые как в игре в лото требуют своей заполненности. Преодоление подобного доведения до предела коллекционной практики идет по нескольким направлениям.

Первое и популярное онтологически укорененное в самой вещи - это то, что никакая вещная информация в пределе не сводима к чистой информации, всегда есть некий, пусть даже гипотетический зазор. Что находит свое выражение в стремлении преодолеть создавшуюся классификацию её дальнейшим развитием, в отыскании все больших и больших частностей, в следствии чего повышается роль раритета. Раритет это редкая разновидность вещи. Существование такого положения вещи как раритет предопределило появление вещей в состоянии раритета, то есть в обществе потребления при массовом производстве, с одной стороны, и производстве вещей специальных вещей для коллекционирования, с другой, появляются вещи изначально создаваемые как редкие, малотиражные вещи. Это же ведет к культу ошибок, опечаток, брака, иначе говоря, исключений из правил в рамках самих правил, что следует отличать от появления принципиально иных вещей, как бы преодолевающих уже существующие правила.

Другой вариант преодоления доведенности до предела коллекционной практики онтологически укреплен в субъекте коллекционирования. Это выводит нас на еще одну важнейшую тему - человек и вещь.

Субъективный фактор коллекционирования является важнейшим. Огромное количество людей коллекционируют одни и те же вещи, создавая даже особые инфраструктуру и институции. Хотя казалось бы, исходя из универсального принципа разделения труда, количество людей могущее быть причастным к одному виду коллекционирования должно ограничиваться той группой лиц, которая оказалась бы способной, с учетом непродуктивной части их деятельности, собрать и отработать весь имеющийся в обществе набор вещей. Но все новые и новые коллекционеры штурмуют коллекционные высоты средней и малой величины - собирают, пусть с долей вариативности, однообразнейшие комбинации вещей. Во-первых, это происходит потому, что в этом смысле коллекционирование оказывается вариантом обучающей игры, когда происходит обучение ни определенного рода работе с вещами, а обучение определенному роду познавательной деятельности. С этой точки зрения воспитательная функция коллекционирования оказывается очень важной, и ведь так оно и есть, огромная часть армии коллекционеров - это ни кто иной как дети, коллекции которых в редких случаях представляют из себя что-либо заслуживающее внимания и по тематике и по многообразию. Но не всех ждет успех на этом пути и в дальнейшем, и так или иначе, нельзя свести усердия всех коллекционеров лишь к совокупной идеальной коллекции, многие так и не внесут свою лепту в этот идеальный процесс. Что же тогда заставляет человека быть коллекционером?

Есть правда вариант коллекционирования как выгодное вложение капитала, в антиквариат или раритеты, или просто дорогие варианты коллекционирования. Но здесь вмешивается совсем не коллекционные механизмы.

В процессе коллекционирования человек сам в некотором смысле становится частью коллекции. Для начала, и это главное: каждый из коллекционеров отрабатывает в своем сознании как бы обобщенную вещь, некоторую сверх идею вещи- которая и есть по сути знание о всей совокупности вещей, и носителем выразителем такого знания - информации о вещи является сам человек и только он, и в этом смысле он и есть и эта самая вещь. Путь, который проделывает человек в созидании коллекции настолько индивидуален и не повторим в силу целого букета антропологических факторов, что этот идеальный образ оформившийся даже на однородном материале у каждого человека будет свой. Это сродни тому как онтологически происходит любой процесс познания, который всегда есть не только открытие, а точнее в первую очередь не открытие, а изобретение. Информация - знание о вещах, а в конечном итоге о культуре, а дальше о самом человеке не только просто открывается, считывается с вещи, но и изобретается, навязывается вещи из вне - из человеческого сознания, собственно так происходит и рождение новых вещей. в результате практики коллекционирования пусть неосознанно но происходит дальнейшая антропологизация вещей, происходит продление того, что называют отчуждением. Происходит обратное отчуждение вещи из времени и потребления в идеальное состояние остановки, которой-то и не хватает иной раз для того, чтобы сделать вешь частью своего мира, подчинить человеку. В идеале коллекционер дает вещи имя, пусть даже закодированное, цифровое, тем самым превращая её в нечто другое. Это первый момент превращения человека в вещь, через информационное поле вещи, второй момент завязан на проблему времени. Ведь ни только вещь имеет коллекционное время как часть активного времени, но и человек таким образом попадает в то, что можно назвать коллекционным временем, которое тоже разновидность активного времяприпровождления, а активность одно из определяющих человека свойств.

Евгений Груздов
Новосибирск 1999г.